Аннотация. Представлен обзор докладов и выступлений культурологов, философов, филологов, искусствоведов, историков, представленных на одноименной всероссийской конференции, посвященной проблемам теории и истории культуры, философии культуры и актуальным вопросам культурологического образования.

Открыть PDF-файл  

27 марта 2012 г. при участии московского отделения Научно-образовательного культурологического общества на базе кафедры культурологии Московского педагогического государственного университета и кафедры теории и прагматики культуры Гуманитарно-социального института (г. Люберцы) была проведена Всероссийская научная конференция «Актуальные проблемы современного культурологического знания: глобальный мир в культурологическом измерении». Ведущие российские философы, культурологи, искусствоведы обсудили основные направления развития современного социогуманитарного знания в рамках предметного поля культурологии.

В ходе пленарного заседания конференции и в ее секциях был рассмотрен ряд значимых для современного культурологического знания тем. Известные ученые и педагоги-практики, отмечая общий культурологический поворот в современном гуманитарном знании, повергли анализу процесс культурологизации образовательного пространства в эпоху вхождения России в глобальный проект современности. В открывавшем пленарное заседание докладе Т. Ф. Кузнецовой «Культурная картина мира: методологические возможности рефлексии» была обоснована идея множественности в рассмотрении культурной картины мира. Автор указал на трудности проекции физической картины мира в сферу гуманитарного знания и общественного сознания. Для этого требуется разграничение «образа мира» и «картины мира», сходство которых определяется идеей целостности. По мнению автора доклада, картина мира репрезентативна для исследования типа культуры, что дает возможность построения в культурологии типологии культур по типологии картин мира, возникающих в разных традициях знания и рациональности.

В докладе А. Я. Флиера «Культурологическая парадигма образования (к определению понятия)» было показано, что современная образовательная модель является «социально-адаптивной». Для постиндустриального общества она представляется уже устаревшей. Автором была предложена модель образовательной стратегии, в той или иной мере учитывающая произошедшие социальные перемены и задающей новый алгоритм социализации (включая и инкультурацию). Предлагаемая модель затрагивает, прежде всего, подсистему общеобразовательной подготовки учащихся (т.е. основной сегмент образования, посвященный решению задач социализации). Она подразумевает развитие, в первую очередь, культурологической компоненты общеобразовательной подготовки и компоновку иных дисциплин общеобразовательного блока вокруг культурологии. Эту модель можно назвать «культурологической парадигмой образования».

В докладе О. Н. Астафьевой «Магистерская программа как “ответ” на “вызовы” модернизации гуманитарного образования» был затронут вопрос послевузовской подготовки культуролога. По мнению автора, в условиях отсутствии на рынке труда профессии «культуролог», ее представителям зачастую приходится доказывать свою значимость и, прежде всего, — страте управленцев, участвующих в регулировании социокультурных процессов. Отсутствие у многих из них соответствующего образования и специальной профессиональной управленческой подготовки, а значит — фундаментальных знаний о теории и практике социокультурного менеджмента, правовых основах государственного и муниципального управления, недостаток компетенций в сфере проектирования и инновационных практик затрудняют модернизационные процессы в российском обществе.

Выход из этой ситуации видится О. Н. Астафьевой в расширении прикладных областей культурологического знания и соответствующего образования, в создании магистерских программ, посвященных деловой (корпоративной) культуре, проектной, экспертной и управленческой деятельности в сфере культуры. В Международном институте государственной службы и управления (МИГСУ) Академии при Президенте РФ подготовлена комплексная программа по направлению «Государственное и муниципальное управление», ориентированная на подготовку магистров, способных обеспечивать разработку, нормативно-правовое сопровождение и реализацию социокультурной политики, инновационных государственных программ в области культуры, образования и науки. Программа составлена с учетом мирового опыта и международноправовых актов, прежде всего — документов ЮНЕСКО, определяющих стратегические направления деятельности в гуманитарной сфере. Однако, по мнению докладчика, для того, чтобы магистратура стала необходимым звеном в процессе профессиональной подготовки, требуется модернизация не только системы образования, но и рынка труда — приведение его в соответствие с постиндустриальной парадигмой.

В сообщении С. В. Иванова «Субкультуры в (пост)современном мире: теории и практики», подготовленном на основе совместного с Е. Н. Шапинской исследования, была поставлена проблема соотношения доминантных и субкультурных образований в современной культуре, а также присутствия субкультурных практик в культурологическом образовании. В частности, С. В. Иванов опирается на свой опыт преподавания хип-хопа как факультативной дисциплины в рамках подготовки культурологов-бакалавров МосГУ. По его мнению, это дает возможность подойти нестандартно к формированию набора компетенций культурологов.

Выступление А. В. Агошкова «Культура и модернизация России: вытеснение гуманитарной составляющей из образовательного пространства» содержало анализ существующих сегодня мнений по поводу дисциплинарного статуса культурологи. По мнению докладчика, одна из позиций основывается на признании того, что эта дисциплина уже сложилась, другая же исходит из того, что культурология обладает серьезным познавательным потенциалом, который однако не может быть реализован в рамках внедряемой модели образования и новых образовательных стандартов. Е. П. Олесина в докладе «Социокультурные аспекты современного образования» указала на противоречие в системе современного образования. Свою аргументацию она построила на исследованиях, проводимых Российской академией образования, показавших, что образование не может «догнать» современный мир. Такую ситуацию можно охарактеризовать как разрыв между целями и средствами, в том числе — скрытыми и реальными целями социального заказа.

В выступлении М. М. Шибаевой «Проблема использования механизма культурной памяти в повседневности социума» был обоснован тезис о том, что задача современного культурологического образования заключается в преодолении разнообразных практик профанирования текстов, имен и событий. В связи с этим следует различать память культуры и культуру памяти. Именно культура памяти сегодня подвергается профанированию. Имя текста становится товаром, превращается в бренд, в способ дохода. Налицо ситуация инфантилизации социума, что актуализирует проблему расширения проблематики культурологических исследований.

Отдельные доклады были посвящены методологии культурологических исследований, проблеме культурных архетипов и современных практик культуры, социологическому и культурологическому анализу медиакультуры, деловой культуре в России, культурной памяти в контексте диалога культур. А. Ю. Большакова в своем выступлении «Культурные архетипы и проблемы концептологии» затронула проблему размытости понятия архетипа в гуманитарном знании и предложила авторское его толкование: архетип как процесс именования, при котором он актуализирует сущность и выступает не пустой матрицей сознания, а первообразом, возводящим к сфере культурного бессознательного. По мнению Большаковой, архетип — это метаконцепт, инвариантное ядро человеческой ментальности. В докладе Н. Г. Багдасарьян «Артикуляция идеи культуры в технико-технологическом дискурсе: границы и возможности» был обоснован конфликт между гонкой технологических новаций в современном обществе и осознанием смысла вводимых новшеств. По мнению автора, когнитивная, психологическая, эмоциональная и социокультурная способность восприятия и интериоризации данных новаций у современного человека запаздывает.

Обратившись к теме «Процессы архаизации в массовой культуре», А. В. Костина провела анализ средств описания новой культурной ситуации, связанной с развитием постиндустриальной формы массового общества, и указала на термины «новая архаика», «неконфессиональная религиозность», которые, по ее мнению, описывают тенденции архаизации глубинных пластов общественного сознания в рамках ускоряющейся модернизации традиционных и модерных обществ. В этом контексте автором были обоснованы причины актуализации матрицы мифологического сознания. В докладе О. И. Горяиновой «Механизмы социализации: миф как культурный сценарий» был выдвинут тезис о том, что мифологическое мышление современного человека не всегда представляет собой процесс архаизации. Миф есть целостное схватывание реальности в виде образа, что соответствует правополушарной стратегии мышления. Современная наука также допускает субъектзависимые описания. Культурный сценарий в таком типе отношений и познания действует как когнитивная карта.

Е. М. Шемякина в докладе «Мифологизация общественного сознания в контексте современной культуры» поставила вопрос о потенциале мифологического мышления в русле современных тенденций развития общества — культурно рациональном, с одной стороны, и культурно опасном — с другой. По мнению докладчика, миф как обращение к символическому ряду может служить важным моментом культурной самоидентификации человека и исторической нации; напротив, миф как идеология и иллюзорная реальность таит в себе деструктивное начало.

В своем выступлении «Концепт свободы и культура веры в историческом опыте России» О. А. Жукова рассмотрела проблему политической проекции христианской онтологии свободы, заложенной в православной традиции. Возможен в России ли либерализм как особый тип культуры, сформировавшийся в рамках христианской цивилизации, и как политический проект? Консервативная логика развития российской государственности, ориентированная на политическую модель универсализма православной Империи, ставит под вопрос успешность модернизационных проектов в духе либерализации русской политической и социально-экономической системы. Согласование национально-культурной традиции и европейского либерализма в России оказалось возможным на ценностной платформе христианства с его идеей свободы совести и свободы слова как основы нравственного и правового порядка общественного бытия.

Т. К. Ибрагим в сообщении «Ислам в современном мире: геополитический и культурный аспекты» проанализировал события, получившие название «арабская весна». По мнению автора, она представляет собой разворот сценария, призванного сохранить доминирование США в мире. Религиозный аспект в нем присутствует в меньшей степени, и главная причина его реализации кроется в политических и экономических интересах Америки на Ближнем и Среднем Востоке.

 В докладе О. В. Фидченко «Религиозные практики в современной российской армии и флоте и государственно-церковный опыт империи» на архивном материале рассмотрела роль русского духовенства в рядах армии и флота периода Российской империи. Автор представил типологию наград и формы работы священнослужителей разных конфессий с личным составом. Источником для его исследования послужила также книга протопресвитера Георгия Шавельского, описавшего свой опыт служения в царской армии.

Доклад О. О. Козарезовой «Троический догмат в иконописи русского исихазма» был посвящен обоснованию положения о литургичности древнерусского искусства на примере произведений Андрея Рублева, Дионисия и Феофана Грека. В научной традиции существует несколько подходов, в том числе — эстетический (В. В. Бычков) и литургико-символический (Л. Успенский). Автор также остановилась на онтологической природе образа Св. Троицы как основе религиозного сознания древнерусской культуры. В докладе М. А. Королевой «Историческое единство русской нации и проблема раскола культурного пространства на рубеже XVII–XVIII вв.» была затронута проблема срыва ее исторического развития. Процесс сложения русской нации происходил параллельно процессам нациестроительства в Западной Европе, однако религиозный раскол разрушил ментальное единство культуры и послужил началом секуляризации. По мнению автора, в европеизированной послепетровской России Древняя Русь была включена в культурное пространство как элемент исторического предания и культурная архаика.

А. А. Королева в докладе «Символический ландшафт исторического города: традиции и современность» выделила символы и архетипы города, несущие в себе историческую память и являющиеся маркерами социокультурной динамики. Символический ландшафт как метафорическая реальность жизни, по мнению докладчика, определяет горизонт восприятия исторических образов и становится механизмом культурной самоидентификации горожанина. В докладе А. В. Гвоздева «Культурно-геополитические образы: современные подходы к изучению проблемы» был дан анализ терминологического инструментария в описании геополитических образов стран, имеющих богатые исторические и культурные традиции. Автор остановился на концепциях В. Страда, Д. Н. Замятина, А. С. Хомякова, И. В. Киреевского, К. Н. Леонтьева, Д. С. Лихачева, которые могут работать в культурологическом поле. По мнению автора, культурно-геополитические образы — это целостная символическая система, участвующая в процедуре культурной самоидентификации нации.

Ж. В. Васильева, раскрывая заявленную тему «Движение модных тенденций: социологические теории моды», провела культурологический анализ существующих в современной литературе направлений в исследовании моды. Наиболее распространенными, по ее мнению, являются теория «просачивания модных тенденций вниз» и теория «поднимающихся наверх субкультур». На пересечении данных теорий сегодня выстраивается социологическая стратегия анализа модных тенденций.

Подводя итог, в целом можно констатировать, что поставленные на конференции научные проблемы и тематика представленных докладов, а также их обсуждение свидетельствуют о расширении предметного поля культурологического знания и развитии отраслевого (прикладного) направления в подготовке культурологов, что в целом отражает процесс культурологизации современного образовательного и научного дискурса.

© Жукова О. А., 2012

Обзор поступил в редакцию 17 мая 2012 г.