Писать о новой книге Александра Владимировича Ващенко мне очень приятно и в то же время непросто. Говорить формальным языком о профессоре Ващенко и его работах невозможно, да и не получится. В полной мере слова эти относятся к его книге «Столб, подпирающий мир»
[1], вышедшей в 2012 г.
Чем же так необычна и ценна именно эта работа, небольшая книга в мягкой обложке? Можно сказать, что она столь же необычна, как и ее автор — специалист по американской культуре и мифологии, удивительный знаток индейских мифов, известный также как переводчик, открывший российскому читателю диковинный пласт американо-индейской и канадской литературы (Александр Владимирович является членом Союза писателей России, состоит в секции перевода).
Жанр этой книги автор определяет как «путевой дневник с признаками научной документальности», считая его единственно приемлемым для подобного рассказа об аборигенных культурах Тихоокеанского побережья Северной Америки. На самом деле это захватывающее повествование о путешествии Александра Владимировича и его канадского друга, профессора Майлера Уилкинсона, которому и посвящена книга, в край индейцев хайда в июле 2009 года (эти земли, принадлежащие Канаде, долгое время носили название островов Королевы Шарлотты) и материковые поселения индейского племени гитксанов.
Хайда Гвай представляет собой архипелаг, куда входят 200 островков и островов с многочисленными реками и протоками (с. 17). Среди прочих народов побережья народ Хайда известен своими мореходами и воинами. Сейчас представители хайда — это ювелиры, художники, резчики, скульпторы, занимающиеся изготовлением традиционных сувениров. В очень компактном путевом очерке Александр Ващенко открывает нам мир индейских племен Канады, где так гармонично сосуществуют былая традиция и современность, мифы и реальность, научное знание и магические ритуалы, искусство и естество. В наши дни представители народа хайда даже читают лекции о культурной значимости тотемных столбов.
«Дневник» содержит сто четырнадцать страниц, из которых текста всего семьдесят страниц, остальные же занимают иллюстрации — фотографии живописных мест, индейских деревушек и сохранившихся тотемных столбов, сделанные во время путешествия. В иллюстративный материал включены также картины канадской художницы и писательницы Эмили Карр (1871–1945), запечатлевшей уникальные элементы традиционной индейской культуры. Путь Александра Владимировича и доктора Уилкинсона лежал «по следам» художницы — они стремились посетить те деревни, где когда-то побывала она. «
Она думала, будто спасает от небытия лишь образ уходящей, брошенной, почти усопшей культуры — а время показало, что художница мыслила даже не категориями региона или провинции — она подарила всей стране ее идентичность», — пишет автор об Эмили Карр (с. 14).
Какова же роль тотемных столбов — ключевого символа аборигенных культур Тихоокеанского побережья Северной Америки? По признанию автора, вначале отношение носителей культуры к тотемным столбам его поразило: поддерживая места «былых поселений», они никак не заботятся о столбах. Но ответ на этот вопрос был быстро найден: «Важно отдавать себе отчет в том, что столбы — не алтари и не идолы, а символы статуса дома, рода, вождя, и обычно обновлению не подлежат — можно лишь ставить новые в честь тех же и новых имен, родов и событий» (с. 15). У народа хайда существовало три «основных» вида столбов. От одного из лекторов-хайда автор узнал, что наряду с основными видами были распространены и столбы-истории, включавшие персонажей и элементы различных сюжетов, связанных с жизнью деревни и семейством вождя (С. 34-35).
Вторая часть книги посвящена путешествию по материковым «владениям» гитксанов — «людей туманной реки». Этноним «гитксан» состоит из двух слов — Git («люди, племя, народ») и ‘Ksan («туманная река»), т.е. Скина (с. 43). Как и в первой части книги, рассказ о путешествии наполнен событиями из истории племен, описанием обрядов и обычаев, традиционных искусств, а также подтверждениями прочной связи традиций и современной жизни: «Потом мы заглянули в контору племени. Туда зашел какой-то гитксан, и, взглянув на нас с опаской, спросил: “Вы, случаем, не инспекторы?”. Мы представились туристами, и тот успокоился. В это время как раз заседал совет вождей. Дон (гид. — А.М.) представил нас самому толстому вождю по имени Скикумлаха — имя перевели (может, в шутку) как “Наиважнейший”. Мы договорились встретиться с вождями в 14.30, и отправились в Китванкул. Там мы, конечно, застряли, так что вернулись в Китсегуклу, когда все вожди уже разошлись. Впрочем, согласно обещанию, в офисе резервации мы все же встретились с вождем Скикумлахой и его секретарем Бернадетт» (с. 51). Вождь рассказал, что сегодня гитксаны вынуждены бороться за право владения своей землей, а также за признание этого права, приведя «традиционный» аргумент: «Ведь мы жили здесь до прихода белого человека». Его секретарь поведала, что прошла обучение на преподавателя языка и традиционной культуры и начинает работать в своем родном поселении Китванкул. «Я сказал, что теперь у нас в России возникло много похожих проблем, в частности, проблема памяти о собственном прошлом, и что я приехал учиться у них опыту выживания культур» (с. 51–52).
Что же удалось почерпнуть автору в процессе постижения опыта выживания культур? Размышляя о культуре народа хайда, к примеру, он приходит к выводу о том, что «
в базовых своих проявлениях всякая традиционная культура сакральна» (с. 21). В целом Александру Владимировичу в его кратком рассказе о сегодняшней жизни индейских племен Канады удалось сделать, по-видимому, практически невозможное — обрисовать портрет традиционной культуры в «современном бытии» и проследить тенденции преобразования традиций, не забыв при этом сохранившиеся ее «базисные» элементы.
Приложения книги содержат переводы уникальных текстов: это фрагмент мифологической саги народа цимшианов; отрывок из обрядового текста речи, которую тлинкитский вождь произносит при установке мемориального столба в честь усопшего родственника; тлинкитский сюжет об «индейском Пигмалионе», дающий возможность судить о месте искусства монументальной резьбы в жизни аборигенов Хайда Гвай; а также подборку фотографий.
Пройдя путь по местам, где творила Эмили Карр, и написав об этом книгу, в самом конце автор подводит нас, наверное, к важнейшему вопросу — насколько сильна в канадской культуре (если о некой единой, «собирательной» культуре этой мультикультурной страны можно вести речь. — А.М.) роль индейских художников. И как значимо их творчество в диалоге культур. В международном аэропорту города Ванкувер находится композиция прославленного скульптора, ювелира и графика хайда Билла Рида (1920–1998) «Мистическое каноэ», ставшая символом страны. В аэропорту внутренних рейсов размещены работы скульптора Джо Дэйвида (1946–) родом из племени Ну-ча-нулт (с. 58, фотографии этих работ и композиции Рида можно найти в иллюстрациях). Подобные фигуры у индейцев были символом гостеприимства — их вынимали из хранилищ и ставили перед деревней у берега по особым случаям, в ожидании прибытия гостей с воды. «Здесь, во внутреннем аэропорту Ванкувера, они стоят постоянно как символ истинно канадского духа, взывая к возвращению и обновлению связей, живущих в сердце всякого общения» (с. 58).
Для Александра Владимировича Ващенко путешествие в край хайда оказалось «длиною в жизнь», и «…главное откровение было связано с погружением в культуру — а оно всегда роскошь…» (с. 5). Став первым россиянином, окунувшимся в культуру Хайда Гвай и вторым русским путешественником на материковых поселениях (в среднем течении реки Скины), он оказался чудесным посредником в культурном диалоге российских читателей и аборигенных племен Тихоокеанского побережья Канады, открывая и передавая нам их бесценный опыт выживания культур.
© Месянжинова А. В., 2012
Статья поступила в редакцию 25 ноября 2012 г.
