Историческое соседство России и Финляндии простым не назовешь. Отношения между странами не всегда развивались в конструктивном русле, и современный период характеризуется их резким ухудшением. Подписанный 4 апреля 2023 г. акт о присоединении Хельсинки к НАТО завершил длительный период нейтралитета, установившегося после окончания Второй мировой войны.

С началом специальной военной операции на Украине риторика в отношении России в Финляндии приобретала все более русофобский характер. В рамках ежегодного социологического исследования, проводимого Финским форумом бизнеса и политики [*1], по состоянию на октябрь 2022 г. 85% опрошенных финнов подтвердили свое негативное отношение к России. Этот показатель является рекордно высоким за весь период исследований, проводимых с 2004 г. [1].

Антироссийские настроения в Финляндии имеют давнюю историю. В 1918 г. они появились в период гражданской войны между социалистами и националистами, усилились в начале 1930-х гг., достигли апогея накануне Советско-финляндской войны (1939–1940 гг.) [2, с. 263].

С распадом СССР наметился очевидный дрейф Хельсинки в сторону НАТО. Последние тридцать лет финляндские вооруженные силы постепенно переводились на натовские стандарты. В 2008 г. они присоединились к силам быстрого реагирования НАТО, в 2017 г. – поддержали объединенные экспедиционные силы, возглавляемые Великобританией [*2]. Объективно, присоединение Финляндии к НАТО [*3] – лишь оформление формального договора в давно сложившихся отношениях.

Одной из причин отказа Финляндии от нейтралитета в глобальном противостоянии двух держав – России и США – является активное антироссийское информационное воздействие. В 2017 г. в Хельсинки создан центр по противодействию гибридным угрозам [*4]. В 2018 г. финский национальный частный канал МТВ получил бюджетное финансирование в размере 3 млн евро для сотрудничества с американским каналом CNN с целью распространения его контента на финском языке [3]. Йохан Бекман, доцент Хельсинского университета, участвуя в программе «Время покажет» 28 августа 2024 г., отметил: «У нас очень мощная антироссийская пропаганда. У нас главные источники СМИ распространяют агрессивную, кровожадную антироссийскую пропаганду круглосуточно. И это, конечно, влияет на людей» [4]. В результате такого массированного идеологического воздействия в обществе сформировалось устойчивое мнение, что Запад – это «хорошо», а Восток – «плохо».

Информационная война против России как форма информационного противоборства ведется на межгосударственном уровне. В современном мире информационное противоборство включено в национальную военную стратегию многих стран и является важнейшей составляющей политической и вооруженной борьбы. Понятие «информационное противоборство» (information warfare) официально использовано в директиве № 3600.01 Министерства обороны США от 21 декабря 1992 г. В мае 2013 г. эта директива была переиздана с целью обновления политики по разведке и создания Исполнительной руководящей группы по информационным операциям (IQESG) [5]. Борьба в информационной сфере включена руководством вооруженных сил США в число стратегических приоритетов. В информационной войне недружественными странами против России используются самые разрушительные инструменты. И то, что они являются мощным оружием, доказывает информационная оккупация Украины, в которой информационные процессы и информационная среда теперь подчинены целям и интересам западной системы. Аналогичный алгоритм был отработан и в Финляндии.

Очевидно, что России необходимо противопоставлять не только ответные, но и предпринимать предупредительные меры воздействия на информационные процессы и информационную среду потенциального противника. В этом контексте исследование отечественного опыта специальной пропаганды на финскую армию, оценка эффективности форм и методов этой работы в исторической ретроспективе имеет не только познавательный интерес, но и очевидное практическое применение.

30 ноября 2024 г. исполнилось 85 лет со дня начала Советско-финляндской войны. В советской историографии в многочисленных изданиях, посвященных строительству Вооруженных сил СССР и органов партийно-политической работы, мемуарных произведениях [6–8] имела место положительная оценка пропагандистской деятельности политорганов в ходе боевых действий, отмечались массовость этой работы, неуклонный рост эффективности средств печатной и устной пропаганды. О том, что действенность распропагандирования финнов оказалась невысокой, а замыслы идеологического обеспечения «экспорта» революции в Финляндию провалились, как правило, умалчивалось. Вскользь упоминалось лишь то, что при подготовке информационных материалов недооценивалась идеологическая стойкость финских солдат и переоценивался уровень их классовой сознательности [8, с. 20-21].

В современной историографии авторы на значительно более широкой источниковой базе и с использованием современных подходов исторической науки раскрывают состояние и перестройку специальной пропаганды на финскую армию в 1939–1944 гг. Опубликованы сборники документов, посвященные Советско-финляндской войне [9; 10], проведены конкретные исторические исследования, авторы которых рассматривали отдельные аспекты специальной пропаганды на финскую армию [11–14].

Современные исследования свидетельствуют, что необходимость проведения специальной военной пропаганды на страны с фашистскими режимами и нейтральные СССР государства для формирования враждебного фашизму общественного мнения на рубеже 1930–1940-х гг. сомнения на самом высоком государственном уровне не вызывала. Однако эффективность мероприятий информационного воздействия на войска и население государств, потенциально враждебных СССР, оставалась низкой. Военно-научная работа в этом направлении проводилась поверхностно, не учитывала особенности быта, истории, культуры сопредельных стран, слабые и сильные стороны их армий. Попытки обобщения практического опыта идеологического воздействия на предполагаемого противника были разрозненные. Например, в 1930 г. на кафедре партийно-политической работы Военно-политической академии имени В.И.Ленина на правах рукописи была издана работа «Военная политика Польши и политическая обработка в польской армии», в 1932 г. – в Военной академии РККА им. М.В.Фрунзе подготовлены материалы «Политобработка солдат японской армии» [15, л. 7].

Было опубликовано несколько сборников документов, касавшихся организации партийно-политической работы в ходе боевых действий в войнах и локальных военных конфликтах конца 1930-х гг. [16–18]. Исследование этой проблематики явно не относилось к приоритетным: изучение зарубежного опыта не проводилось, оставались недостаточными меры по оснащению необходимыми техническими средствами пропаганды, остро ощущалась нехватка политработников, владеющих иностранными языками.

В конце 1930-х гг. органы политического управления РККА провели ряд мероприятий для совершенствования работы по организации информационного воздействия на войска и население государств, потенциально враждебных СССР. В мае 1938 г. начали постановку на учет политработников, владеющих иностранными языками. Работа эта проводилась поспешно, без определения действительного уровня знания языка, в 1939 г. корректировка списков производилась еще дважды [15, л. 8]. В соответствии с приказом Народного комиссара обороны СССР № 0033 от 10 июля 1939 г. в политических управлениях военных округов и армий началось создание редакций и типографий газет на иностранных языках.

Советско-финляндская война стала серьезным испытанием не только боеспособности РККА. Специальная пропаганда на финскую армию, ставшая для СССР первым серьезным опытом информационного противоборства на армию другого государства, оказалась неэффективной. В ходе масштабной кампании по изучению опыта Зимней войны весной 1940 г. политическое и военное руководство признало наличие проблем в военной идеологии. Нельзя не отметить смелость некоторых советских государственных деятелей в ходе дискуссии по этому вопросу. Начальник Политического управления РККА Л.З.Мехлис в докладе о военной идеологии 10 мая 1940 г. открыто признал, что «в области политического изучения противника мы сделали не одну ошибку и имеем небольшие достижения по работе среди войск и населения противника» [9, с. 338-339].

Сделанная Л.З Мехлисом установка «Если хочешь как следует разгромить противника, надо как следует его знать» [9, с. 338-339] инициировала создание в октябре 1940 г. в структуре Главного управления политической пропаганды РККА (далее – ГУПП РККА) отдела пропаганды среди войск и населения противника. Последовательно такие отделы появились в штатах политических управлений приграничных военных округов, были созданы отделения в политических отделах армий, в штате политических отделов стрелковых дивизий появились старшие инструкторы по работе среди войск противника. До начала войны успели отчасти поставить на учет политработников, владеющих иностранными языками, создать в приграничных округах редакции газет на иностранных языках. Появилась и газета на финском языке в Ленинградском военном округе [15, л. 9]. Для подготовки пропагандистских кадров на базе военных вузов и в военных округах были организованы курсы различного уровня подготовки. В редакции газет на иностранных языках выписывали иностранную литературу с целью изучения социально-политического, культурного, экономического положения предполагаемого противника. В 7-м отделе ГУПП РККА за организацию специальной пропаганды на Финляндию отвечал батальонный комиссар Иван Петрович Пакконен [15, л. 145], знавший финский язык в совершенстве. Тем не менее, по состоянию на лето 1941 г. остро ощущалась нехватка кадров для организации политической работы среди войск и населения противника и не была разработана аргументация пропаганды на армии фашистского блока, в том числе финскую [15, л. 49]. Эту работу провести просто не успели.

С началом Второй мировой войны Финская республика выбрала путь активной военной помощи нацистской Германии. Сначала она позволила разместить на своей территории части вермахта, затем разрешила базироваться у себя военно-морским и военно-воздушным силам Германии.

В 1941 г. вступление Финляндии в войну против СССР армия и гражданское население восприняли положительно, полностью поддержав действия правительства. Цель Финляндии в этой войне четко определил главнокомандующий финской армией Г.Маннергейм: «Призываю вас на священную войну с врагом нашей нации. Павшие герои войны встают из могил и становятся рядом с нами сегодня, когда мы вместе с мощными военными силами Германии, как братья по оружию, с решительностью отправляемся в крестовый поход против врага, чтобы обеспечить Финляндии надежное будущее» [19, с. 60-61]. Надежда на реванш в Зимней войне и воодушевление территориальными успехами Германии начального периода войны против СССР вызвали национальный подъем, обеспечивший высокое морально-психологическое состояние финской армии.

С целью всемерного ослабления морально-психологического состояния финской армии в 1941–1944 гг. совокупность информационных и агитационно-пропагандистских мероприятий организовывалась 7-и отделами политуправлений Северного фронта (с 23 августа 1941 г. – разделен на Ленинградский и Карельский фронты), Северного флота, политическими отделами 7-й, 26-й и 32-й армий. Общее руководство осуществлялось ГУПП (с июля 1941 г. – Главное политическое управление) РККА. Основными формами работы являлась печатная, устная и визуальная пропаганда.

Печатная пропаганда – газеты и листовки на финском языке являлись самых массовым средством. Газета “Kansan Valta” («Народная власть») издавалась для финских военнопленных. Более значимой по охвату и степени эффективности являлась газета “Sotilaan Aani” («Голос солдата»), издававшаяся при политуправлении Карельского фронта. Типография находилась в Беломорске. На начальном этапе войны газета выходила три раза в месяц, с 1943 г. – два-три раза в неделю. Редакцию газеты возглавлял финский коммунист Т. Лехен [*5]. Подготовленные материалы освещали боевые успехи Красной армии, укрепление антигитлеровской коалиции, внутреннее положение Финляндии, разжигали вражду финнов к немцам, использовали обращения и письма военнопленных, агитирующих на сдачу в плен [20, л. 83].

Более массовым и оперативно реагирующим на изменение обстановки на линии советско-финляндского противостояния средством печатной пропаганды являлись листовки. Их издание было начато 7-м отделом ГУПП РККА с первых дней войны. Уже 24 июня 1941 г. в политуправление Северного флота по телефону были переданы первые 12 лозунгов для издания на финском языке. Они имели антигерманскую направленность. Основные акценты делались на исторические связи Финляндии и России, положение Дании и Норвегии под немецкой оккупацией, создание антигитлеровской коалиции, тяжелое положение финских семей, оставшихся в тылу.

Осенью 1941 г. появились серии листовок, объединенные общей тематикой – «о состоянии жизни в Финляндии» и разоблачающие «ужасы» советского плена. В них начали использовать обращения военнопленных и издание трофейных документов. Более эффективной по воздействию оказалась серия листовок с информацией о создании антигитлеровской коалиции и достижении соглашений о материально-технической помощи Советскому Союзу. Например, капрал 1 роты 6 егерского батальона Варис Вейко, взятый в плен 7 октября 1941 г., показывал на допросе: «Как же это вышло? Англия, друг Финляндии, будет теперь вести войну против нас?! Зачем нам вообще нужны эти скалы, болота и леса, когда их и без того у Финляндии достаточно» [20, л. 12]. И все же в 1941 г. эффективность «бумажной войны» была низкой. Общеполитические и интернациональные аргументы советской пропаганды не находили отклика у настроенных на реванш финнов, имевших боевой опыт и комфортно чувствовавших себя в суровом северном климате. Незрелость пропагандистских приемов усиливалась кадровым некомплектом. Тексты обращений к финским солдатам, в силу слабого знания языка, были примитивны. Содержание информационного воздействия носило общий, надуманный характер, не отвечало местным условиям и традициям. Типичными являются показания взятого в плен в ноябре 1941 г. младшего сержанта 5-го пехотного полка Лайне Перяля Аарне: «Офицеры не запрещали читать листовки…» [20, л. 23], которые свидетельствуют о том, что финское командование не придавало советским листовкам серьезного значения.

К концу 1941 г. обозначились первые признаки ухудшения морально-психологического состояния финской армии. Например, в середине октября 1941 г. отказалась выступать находившаяся в Юстозеро (ныне – деревня в составе Гирвасского сельского поселения Кондопожского района Республики Карелия) 6 рота 25-го пехотного полка. 23 октября 1941 г. 5 солдат 51-го пехотного полка 7-й пехотной дивизии за участие в восстании в военное время были приговорены дивизионным военно-полевым судом к расстрелу. С 6 по 26 ноября 1941 г. из 7-й пехотной дивизии дезертировали 19 человек, 215 человек отказались повиноваться приказам. Дивизионный суд 2 декабря 1941 г. приговорил к заключению на разные сроки 81 человека [20, л. 25]. Основные причины отказа подчиняться командованию – безвозвратные потери первого полугода войны, поражение вермахта в битве под Москвой и растаявшие надежды на быструю и легкую победу. Это состояние усугублялось известиями из дома об острой нехватке продовольствия. Солдаты старших возрастов рвались домой. Широкое распространение получили дезертирство, симуляция и членовредительство. Дезертировавшие из финской армии солдаты объединялись в группы, жившие в лесах и промышлявшие охотой, рыбной ловлей и грабежами. Это движение получило название «лесная гвардия».

Для того чтобы повысить морально-психологическое состояние армии и населения Финляндии, финско-фашистская газета «Ajan Suunta» [*6] в январе 1942 г. распространила информацию о перспективе гибели финского народа в случае победы СССР в войне [20, л. 28]. Для противодействия финской контрпропаганде в первой половине 1942 г. был проведен ряд мероприятий. В феврале 1942 г. состоялась первая конференция финских военнопленных. 144 делегата приняли декларацию «К народу и армии Финляндии», содержавшую призыв прекратить кровопролитную бессмысленную войну с СССР и свергнуть правительство Рюти–Таннера [20, л. 28]. Декларацию напечатали в Москве тиражом 200 тыс. экземпляров, кроме этого, дополнительный тираж отпечатали фронтовые типографии с матриц. Выпуск матриц для тиражирования листовок на фронте, особенно на иностранных языках вассальных армий, с начала 1942 г. приобрел большую практику. К каждой листовке на финском языке изготавливалось 3-4 матрицы, которые доставлялись самолетом в действующую армию. Уже с марта 1942 г. по финским текстам в Москве изготавливались только матрицы, что ускоряло транспортировку и позволяло отпечатать необходимый тираж непосредственно на фронте [20, лл. 28-29].

Основными аргументами пропаганды на финскую армию в 1942 г. стали призыв к свержению финского правительства, разъяснение целей СССР в войне, информация о поражении немецких войск под Москвой, перспективы мирного урегулирования военного конфликта. Во второй половине 1942 г. было выявлено, что в солдатской среде листовкам доверяют меньше, чем книгам и брошюрам. Учитывая эту особенность финского менталитета, в сентябре 1942 г. для финских солдат стали печатать информационные бюллетени. Они содержали результаты переговоров И.Сталина, У.Черчилля и А.Гарримана в ходе второй Московской конференции стран антигитлеровской коалиции (12–17 августа 1942 г.), сведения о высадке морского десанта вооруженных сил Великобритании и Канады на французском побережье Ла-Манша (19 августа 1942 г.), о налетах советской авиации на Берлин, об инициативе «Национального комитета членов профсоюзов американских финнов», призывающих США к объявлению войны правительству Финляндии [20, л. 44]. В это же время была издана еще одна брошюра карманного формата с коллективным обращением и личными письмами к родным и близким финских военнопленных [20, лл. 46–49]. Не все аргументы оказывались эффективными: например, призывы, направленные против президента и премьер-министра Финляндии, не нашли отклика в армейской среде. Более убедительно действовали аргументы о неудачах вермахта, создании антигитлеровской коалиции и листовки с обращениями пленных финских солдат.

В ходе политических опросов военнопленных и изучения трофейных документов стало известно, что серьезным дестабилизирующим фактором для семейных финнов являлась информация о развязном поведении солдат немецких частей, размещенных на территории Финляндии, в отношении финских женщин. В трофейных документах и протоколах политических опросов финских военнопленных содержится подробная информация о том, что «немцы всюду охотятся за женщинами», вследствие чего «между финнами и немцами часто происходят драки». Были и случаи убийства немцев финскими солдатами, заставшими их со своими женами [20, л. 53]. В архивных документах сохранились тексты антинемецких песен «Забота финского солдата» и «Женский фронт», которые были очень популярны в финской армии: «В тени садов любовничают немцы там, и оставляют след гвоздей, прибитых к сапогам. Там наши женщины в объятьях немцев спят. В своих любовниц немцы превратили всех подряд. Там ночь короткая над ними пролетает, а здесь на фронте финн страдает...» [20, лл. 51-52]. Этот провоцирующий фактор, запускающий неблагоприятную психологическую реакцию, советские пропагандисты использовали для усугубления неприязни к немцам среди финских солдат. По показаниям пленных, большой отклик получила листовка «Спасайте от позора своих жен, сестер и невест!» Исторические документы свидетельствуют, что в 1942 г. столкновения между финскими и немецкими солдатами становились все более частым явлением. В финской армии даже возникла такая форма наказания, как лишение отпуска «за оскорбление немецких братьев» [20, л. 54].

В конце 1942 – начале 1943 гг. эффективность печатной формы пропаганды повысилась. Объективными факторами являлись успехи Красной армии – провал плана взятия Ленинграда и победа в битве за Сталинград. С одной стороны, финнов страшила перспектива еще одной военной зимы. С другой – возрастали профессионализм советских спецпропагандистов, их способность затрагивать волнующие солдат вопросы и откликаться на их мысли. Лейтенант Рундвист, летчик 46-й эскадрильи 4-го авиационного полка, взятый в плен в октябре 1942 г., отмечал: «Если во время Зимней войны (1939-1940) листовки были написаны грубым, ругательным языком, то теперь листовки совсем другие. Стиль языка тоже хороший, без грамматических ошибок» [20, л. 64].

В это время появились серии листовок, освещающие успехи Красной армии и войск союзников в Северной Африке, «сентиментальные» – усугублявшие тоску по семье и дому [20, л. 62]. Среди лозунгов наибольший отклик находил призыв «уходить в Финляндию», так как совпадал и с собственными чаяниями солдат, и с просьбами их родных. Не нашел отклика призыв к сдаче в плен. Принявшие решение дезертировать пополняли ряды «лесной гвардии»; те же, кто сохранял верность присяге, в большинстве продолжали верить в победу Германии и активных действий к выходу из войны не предпринимали. В общественном сознании преобладала установка на то, что правительство Финляндии «как-либо найдет путь к миру».

Еще одна особенность военной кампании на советско-финском фронте в 1942-1943 гг. – это отсутствие активных боевых действий. Моральное состояние армии снижалось, постепенно расшатывалась дисциплина, в землянках устраивались попойки, процветали картежные игры. Солдаты уклонялись от выполнения приказов, вступали в пререкание с командирами. Для поддержания воинской дисциплины использовались различные пути. Известны даже случаи организации подсобных хозяйств, в которых солдаты имели возможность получить дополнительную материальную выгоду. Например, в 15-м пехотном полку финской армии, который находился на Ленинградском фронте, солдаты занимались столярными работами, и хозяйственная часть платила им 10 марок за топорище и 15 марок за деревянный ковш [20, л. 71]. Еще одним средством укрепления дисциплины являлось создание эсесовских организаций. Осенью 1943 г. в Хельсинки, Тампере и других городах были созданы отделения союза “SS-Aseveijet” («Братья по оружию СС»), в которые вступили более 800 человек. Финские добровольцы СС подчинялись политическим и военным целям Германии. Объективно, широкой популярности эта организация не приобрела, и в 1944 г. она была запрещена. Также, для пресечения роста антивоенных настроений вновь была развернута пропаганда праворадикальной концепции «Великой Финляндии», в соответствии с которой обосновывалось право на земли Карело-Финской ССР и большую часть Ленинградской области [21].

В начале 1944 г. полное освобождение Ленинграда от фашистской блокады резко ухудшило военное положение Финляндии. Антивоенные и антинемецкие настроения в солдатской среде приобрели широкий размах и еще более усилились в марте 1944 г. после отказа финского правительства принять условия Москвы по выходу из войны. В середине апреля 1944 г. 300 солдат 3-го батальона 7-й пехотного полка 10-й пехотной дивизии подали коллективное заявление с требованием уволить их из армии. Командование дивизии вынуждено было признать, что «усталость от войны» распространилась очень широко [20, л. 74]. В это время советская специальная пропаганда усилила свое воздействие. Ее основными аргументами стали неизбежность поражения Германии, выгоды от прекращения войны, гарантии независимости Финляндии, перспективы мирного сосуществования. Подписание соглашения о перемирии между Финляндией и СССР с Великобританией 19 сентября 1944 г. сделало фактом основной лозунг советской специальной пропаганды на финскую армию «о разрыве с Германией».

Подводя итоги? отметим, что специальная пропаганда на финскую армию в 1939–1944 гг. содействовала достижению военно-политических целей СССР. Являясь особым видом боевых действий, она представляла собой комплексную систему мероприятий органов государственного и политического управления СССР, политорганов Красной армии и Военно-Морского флота.

Поиск оптимальных форм, методов и средств информационного воздействия продолжался на всем протяжении боевого соприкосновения. Правильный тон и убедительные аргументы удалось найти не сразу. Классовая направленность информационного воздействия в 1941 г. оказалась несостоятельной. Но уже с 1942 г. начали учитывать местную специфику, ориентироваться на конкретные национальные культурные, социальные, политические особенности финского общества, отношения к войне, противоречия с немцами. Для определения тематики использовались политические опросы военнопленных, анализ трофейных документов и прессы противника. В этой работе также использовались материалы информационно-аналитической и разведывательной деятельности: радиоперехват, добыча информации за линией фронта, переводы трофейных документов. Все это помогало выявлению ориентиров для целевого пропагандистского воздействия на финскую армию.

Максимальной эффективности идеологическое воздействие на финскую армию достигло к 1944 г. Трофейные документы свидетельствуют, что уверенность в справедливом характере «Войны-продолжения» в это время у финских солдат несколько ослабла. Наиболее веским аргументом, безусловно, стали боевые успехи Красной армии, а дополнительным фактором – общая усталость финских солдат от затянувшейся войны. Это привело к тому, что к концу военного противостояния на советско-финском фронте морально-психологическое состояние и дисциплина финской армии заметно ухудшилась. Достижение информационного превосходства стало возможно благодаря непрерывной системе мероприятий, влиявшей на эмоции, мотивацию, объективное мышление. Это свидетельствует о том, что информационно-пропагандистское воздействие, учитывающее культурные, социальные и политические особенности потенциального противника, способно вносить свой реальный вклад в победу.

ПРИМЕЧАНИЯ

ЛИТЕРАТУРА

© Степанова Е.Е., текст, 2025
Статья поступила в редакцию 20.02.2025.
Публикуется в авторской редакции.
Открыть PDF-файл

Наверх