В 1525 году посланник царя Василия III к Папе Клименту VII Дмитрий Герасимов (известный политический и общественный деятель Московской Руси) в беседе с выдающимся итальянским гуманистом Павлом Йовием (итал. Paolo Giovio, лат. Paulus Iovius Novocomensis), высказал мысль о возможности достижения Китая северным путем: «Однако достаточно хорошо известно, что Двина, увлекая бесчисленные реки, несется в стремительном течении к северу, и что море там имеет такое огромное протяжение, что, по весьма вероятному предположению, держась правого берега, оттуда можно добраться на кораблях до страны Китая, если в промежутке не встретится какой-нибудь земли». Эта фраза была записана и опубликована Павлом Йовием в произведении «Посольство от Василия Иоанновича, Великого Князя Московского, к Папе Клименту VII-му» [1].

На данный момент это первое известное и зафиксированное в европейской литературе предположение о возможности сквозного плавания Северным Ледовитым океаном в Китай.

Если же рассматривать картографические произведения, то визуальный образ открытых морских пространств к северу от Евразии был реализован на карте Мартином Вальдзеемюллером несколько ранее, в 1507 году. Тем не менее, никаких описаний о возможном проходе из Европы в Китай составлено до Герасимова не было (по крайней мере, они неизвестны).

На основе рассказов Д.Герасимова П.Йовием была опубликована первая карта Московии как приложение к книге. Долгое время карту не удавалось отыскать ни в одном из сохранившихся экземпляров книги. Печатная карта Йовия считалась неизданной, однако в конце XX в. состоялась сенсационная находка экземпляра такой карты. В 1994 г. в Российский государственный архив древних актов (РГАДА) был передан приобретенный на аукционе «Сотбис» по согласованию с Правительством Российской Федерации оттиск гравированной на дереве первой печатной карты Московского государства [2]. Немного позже был найден и второй экземпляр карты [3]. К сожалению, на этой карте мы не видим отражения идеи Д.Герасимова о северном пути в Китай.

Сказанная Дмитрием Герасимовым очень короткая и осторожная фраза о возможности достижения Китая северным путем в 1930-1950-е гг., в связи с активным освоением Северного морского пути и осмыслением этой длительности, породила целый ряд советских, а потом и постсоветских интерпретаций. Географ Л.С.Берг предложил считать идею Герасимова «первым русским проектом северного морского пути» [4]. Более умеренную позицию занимал проф. В.Ю.Визе, который осторожно оценивал данное высказывание, но считал, что весьма возможно, именно сообщение Дмитрия Герасимова «разожгло аппетиты английских купцов и побудило их организовать «Общество купцов-изыскателей для открытия стран, земель, островов, государств и владений неведомых и доселе морским путем не посещенных». Это общество, впоследствии утвержденное английским правительством, ставило своей целью открытие Северного морского пути в Китай и Индию [5].

Самую «радикальную» позицию в оценке слов Герасимова занимал д.и.н. М.И.Белов, который в 1 томе «Истории Северного морского пути» посвятил данной теме целый раздел с названием «Проект Д.Герасимова». Он считал, что Герасимов поведал П.Йовию «свою сокровенную мысль о возможности морского пути из Европы в Китай» и показал ему чертеж севера России [6]. Анализируя книгу П.Йовия, невозможно заключить, показывал ли Герасимов чертеж или нет. Учитывая секретность и редкость таких документов, следует поставить под большое сомнение передачу карты.

Стремясь обосновать непрерывность морского пути в Китай некоторые историки и многие журналисты при цитировании слов Д.Герасимова редуцировали его фразу, убрав слова «если в промежутке не встретится какой-нибудь земли». Без этой фразы слова Герасимова звучат более убедительно. На эту процедуру, а также целый ряд других нестыковок в интерпретациях слов Д.Герасимова обратил внимание исследователь Д.Хотимский [7].

Мы вынуждены констатировать, что короткая фраза Д.Герасимова обросла множеством домыслов и интерпретаций, основанных на желании или нежелании найти обоснование древности идеи северного морского пути, а в ряде современных текстов попросту была фальсифицирована.

Идея Герасимова в России не была востребована и не являлась императивом государственной политики вплоть до эпохи Петра Первого и М.В.Ломоносова.

Несомненно, что сведения Герасимова оказали значительное влияние на последовавшие c середины XVI в. попытки западноевропейских негоциантов поиска северо-восточного прохода. Все они были неудачные, экспедиции не смогли пройти восточнее Новой Земли и Вайгача, в то время как русские мореходы, по словам тех же путешественников, караванами судов уходили далее на восток к Оби по т.н. «Мангазейскому морскому ходу».

Вслед за Герасимовым идею достижения Индии и Китая полярными морями стал продвигать английский купец Роберт Торн (Robert Thorne), который в 1527 г. изложил ее в достаточно пространном письме доктору Эдварду Ли, капеллану английского короля Генриха VIII, впоследствии архиепископу Йоркскому. Туже идею он изложил в письме непосредственно королю Генриху VIII: «Я знаю, что мой священный долг – открыть Вашей светлости эту тайну, которая до сих пор, как я предполагаю, была скрыта: она заключается в том, что с помощью небольшого числа кораблей можно открыть множество новых земель и королевств <…> Для этих мест остается только один путь к открытию, а именно на север: ибо из четырех частей света, по-видимому, три части открыты другими государями <…> Так что теперь указанные северные части еще предстоит открыть, что, как мне кажется, возможно только ваша обязанность и долг <...> Потому что положение вашего королевства является для этого самым близким и подходящим из всех других» [8].

Анализируя письма Торна, затруднительно ответить на вопрос, был ли он знаком с книгой Павла Йовия, по крайней мере, прямых ссылок в письмах мы не нашли. Советский исследователь истории Северного морского пути М.С. Боднарский такое предположение делал [9].

В подтверждение того, что слова Герасимова, записанные Павлом Йовием, имели существенный эффект на Западе, можно найти в книге голландского купца и мореплавателя Яна Хейгена ван Линсхотена, написанной по итогам двух экспедиций по поиску северо-восточного прохода в 1594 и 1595 гг. (одним из участников и руководителей этих экспедиций, а также экспедиции 1596 г. являлся Виллем Баренц). В этой книге имеется приложение, а именно – «рекомендация <…> относительно того, что должно быть сделано для осуществления плавания в Китай через Пролив Нассау», подготовленная Бальтазаром Мушероном в апреле 1595 г., одним из организаторов поиска северо-восточного прохода. В этой «рекомендации» Мушерон цитирует и внимательно разбирает фрагмент книги П.Йовия, записанный за Д.Герасимовым [10]. Любопытно, что Мушерон называет Павла Йовия послом в Московию, очевидно, путая его с Д.Герасимовым, при этом самого Гарасимова Мушерон не упоминает. При цитировании Йовия Мушерон, по-видимому, был первым, кто опустил и не стал давать в своем изложении слова «если в промежутке не встретится какой-нибудь земли». Как и в более позднее время, цитата без этого «хвоста» выглядела более убедительной. Тем не менее, само внимание к данной информации свидетельствует о ее известности и важности для планирования экспедиций северо-восточным проходом в XVI в.

Появление европейских судов стало одной из причин создания г.Архангельска в 1584 г. как основного торгового порта на Русском Севере. С другой стороны, именно настойчивые попытки отыскать северо-восточный проход западноевропейскими торговыми кругами и, что еще более важно, их планы установить над этим маршрутом военный контроль стали причиной запрещения царским указом Мангазейского морского пути в 1619 г. Так, Бальтазар де Мушерон, в цитировавшейся выше «рекомендации» впрямую предлагал построить военный форт в проливе Нассау (Югорскй Шар) со штатом в 200 человек, при этом осознавал последствия: «Должен признать, что при строительстве укреплений может возникнуть осложнение по той причине, что эти земли принадлежат Московии, которой это будет неприятно, а также Дания претендует на их использование, да и англичане не захотят, чтобы проход по Проливу был закрыт, могут возникнуть и другие возражения у обитателей тех земель. Но героическому духу ничто не может помешать, героическим делам не воспрепятствует страх перед трудностями» [11].

Несмотря на прекращение мореплавания в западной части современного Северного морского пути с 1619 г. в связи с царскими указами, начиная с 1630-х гг. русские первопроходцы перенесли опыт мореплавания в восточную Арктику и на Дальний Восток, поэтапно освоили все основные морские участки и вышли в прямое соприкосновение с Китаем.

В России XVI-XVII вв., несомненно, знали и осознавали «проблему» северо-восточного прохода. В Российском государственном архиве древних актов в фонде Тайного приказа сохранился документ «О невозможности проехать морем от Архангельска в Китай и о приключениях двух голландских кораблей, плававших около Новой Земли в 1597 (7105 году)». Это, по всей видимости, копия XVII века с более ранних записей, которые были сделаны в 1598 г, на следующий год после окончания последней экспедиции В. Баренца. Документ полностью опубликован в Трудах Морской арктической комплексной экспедиции (сборник «Новая Земля» за 1992 г.) [12]. Аналогичный, но более короткий документ в конце XIX в. был опубликован в «Чтениях Общества истории и древности российских» по неизвестному источнику [13]. Оба документа представляют собой пересказ дневника Херрита де Вейра, участника экспедиций В.Баренца, который был опубликован в Нидерландах в 1598 г. Документ из Тайного приказа имеет предисловие, выдержку из которого мы приведем: «В прошлых годех в различные времена англичане и галанцы посылали по 2 и по 3 корабля изыскати ход мимо Новые Земли в Китайское государство и оттоле в Восточную Индию. Понеж зело ближе бы было, аще ли тем путем могли проходити. Однако ж сего учинити не возмогли и далее Новые Земли проходити великих ради лдов и стужи и тьмы и мгла. Итого ради иные возвратились назад, а иные и погибли. Потому что льды бывают толщиною по 20 и по 30 саженей и болши и движаютца, понеж не все море оледенеет… Есть же и пролива морская, имянуемая Аниан, которою естьли б могли проплывати, мошно бы им было в Китай и во Индию проити. Однако ж так то Леденое море яко и Новую Землю никто не может проведати, пролива ли есть или море и Новая Земля остров ли есть или твердая земля соединена со Америкою, се есть с Новым Светом. Зане многии землеписатели чают, что Новая Земля соединяется с Северною Америкою. А ради выше причин никто те береги окияна отведати не может даже до Обь реки. Пишут ж землеписатели, что буде кто неблиз берега морем, но далеко во акиане плавати будет, может проити в Китай, но и тамо тмы ради трудно есть путь прямой сыскати. А Обью рекою или Иртышем и иными сибирскими реками мошно ли тамо плавание имети никто того не проведал. А сухим путем во Индею или в Китай ехать мошно чрез Астрахань от Яика каменого горою да как зрится он ниже писаной росписи» [14].

В этом предисловии имеется целый комплекс географических представлений и впрямую обозначенных исследовательских проблем. Мы видим, что морской путь полностью не отрицался, а только лишь обозначались серьезные препятствия в виде льдов и отсутствия знаний о том, сошлась ли Новая Земля с Америкой, и есть ли пролив? Кроме того, обозначается и проблема высокоширотной трассы – «буде кто неблиз берега морем, но далеко во акиане плавати», но и там неизвестный автор предполагает большие сложности в виде льдов и тьмы. Как мы знаем, первая проблема стала основой задачей Первой камчатской экспедиции, снаряженной по указу Петра Великого в 1724 г. А вторая – стала основой проекта «морского северного хода» высокими широтами М.В. Ломоносова и экспедиций В.Я. Чичагова в 1765 и 1766 гг., которая должна была двигаться с запада на восток, а также экспедиции П.К. Креницына и М.Д. Левашова в 1764-1769 гг., которая должна была двигаться с востока на запад. Как известно, экспедиции не добились поставленной цели, т.к. технические возможности того времени не позволяли реализовать замысел.

Отметим, что первое зафиксированное в литературе словосочетание «северный морской путь» мы находим именно в текстах М.В.Ломоносова, который активно прорабатывал проект трансарктического морского пути в Азию. В датированном 1764 г. документе «Прибавление второе, сочиненное по новым известиям промышленников из островов американских и по выспросу компанейщиков, тобольского купца Ильи Снигирева и вологодского купца Ивана Буренина» Ломоносов в параграфе 4 пишет: «Новые известия камчатских мореходцев немало соответствуют описанию ишпанских мореплавателей в рассуждении теплоты и пространства сего моря, как в сочинении о возможности северного морского пути на восток показано…» [15] (курсив мой. – П.Ф.). Данное словосочетание Ломоносов использует лишь один раз, но помимо этого в его работах встречается термин «северный морской ход». Тот же термин «северный морской ход» несколько ранее, в 1742 г., использовал историк Г.Миллер в своем произведении «Известия о северном морском ходе Россиян из устей некоторых рек впадающих в ледяное море, для проведывания восточных стран» [16].

Так или иначе, после неудачных экспедиций В.Я. Чичагова в 1765 и 1766 гг. идея поиска пути в азиатские страны северными морями была снова отложена и к ней вернулись лишь в начале ХХ века в связи с военно-стратегическими задачами, вызванными «цусимской катастрофой» и поражением в Русско-японской войне.

Подводя итог, отметим:

1) Мы имеем лишь краткое и очень осторожное высказывание Д. Герасимова о возможности прохода северными морями в Китай, если по пути не встретится какой земли.

2) Это первое из известных зафиксированное в литературе высказывание о возможности прохода в Китай северным путем.

3) Несомненно, данное высказывание оказало существенное влияние на активизацию поисков северо-восточного прохода англичанами и голландцами.

4) Их экспедиции привели, с одной стороны, к развитию торговли на Севере и основанию Архангельска, с другой – к официальному закрытию Мангазейского морского пути.

5) Идея, высказанная Д.Герасимовым, ни в XVI ни в XVII вв. не стала предметом целенаправленной государственной политики. Но это не значит, что государство не интересовалось севером страны. Происходило его планомерное освоение и уместное использование отдельных морских и речных участков на севере для целей развития. В тоже время, до эпохи Ломоносова северо-восточный проход как единая торговая трасса не рассматривался на уровне государства как цель.

6) На протяжении XVII в. в России интересовались темой северо-восточного прохода, но было четкое осознание сложности мореплавания в ледовитом море. Также были обозначены географические проблемы: является ли Новая Земля островом? Не сошлась ли Америкой? Возможно ли достичь Китая, если плыть далеко от берега?

7) Задолго до Д.Герасимова и Новгородская республика и, позже, Московская Русь поэтапно осваивали северные морские рубежи, основными этапами этого процесса были основание монастырей (особенно Соловецкого) в первой половине XV века и Пустозерского острога в 1499 г., а затем и организация походов Мангазейским морским ходом в XVI–XVII вв. Таким образом, уже к началу XVI в. и до высказывания Д.Герасимова, Россия по сути освоила западную часть современного Северного морского пути, но не использовала его для целей поиска сквозного прохода в Китай.

8) Отметим также, что даже в 1930-50-х гг. концепция освоения Северного морского пути была направлена, прежде всего, на развитие каботажного плавания не с целью внешней торговли (хотя и это не скидывалось со счетов), а для организации территориальной связности государства и защиты стратегических интересов страны. Рассматривая многовековую линию интереса России к северным рубежам мы в первую очередь должны выделить именно эту цель – территориальная связанность, практический интерес к освоению и обживанию северных рубежей [17]. И в этом коренное отличие от западноевропейской концепции северо-восточного прохода, где во главу угла поставлены торговые интересы. Именно поэтому Северный морской путь закреплен в Российском законодательстве как «исторически сложившаяся национальная транспортная коммуникация Российской Федерации».

9) Высказывание Д.Герасимова имело серьезные последствия для продвижения западноевропейцев на Север, и по всей видимости, оказало влияние на организацию череды крупных, но неудачных экспедиций северо-восточным проходом. Но это было именно зарождение идеи, и из краткой фразы Герасимова не следует, что он имел в виду «проект Северного морского пути». Нет никаких сведений о том, что Д. Герасимов когда-либо возвращался к высказанной им единожды идее.

В связи с вышеизложенным, мы можем говорить о том, что в 2025 г. исполняется 500 лет зарождения русской идеи достижения Индии и Китая северными морями. В такой формулировке наиболее адекватно отражается суть исторических процессов. А в целом, деятельность Руси-России по освоению северных рубежей, в том числе северных морских и речных путей, несомненно, древнее высказывания Дмитрия Герасимова и на этом пути фраза Герасимова – лишь один из знаковых этапов.

ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ

© Филин П.А., текст, ил., 2025
Статья поступила в редакцию 11.05.2025.
Публикуется в авторской редакции.
Открыть PDF-файл.