Россия активно включилась в общий процесс развития европейской цивилизации во времена царя-реформатора – Петра I. Именно с этого периода развития страны европейские идеи и ценности стали господствующими в слоях общественной элиты.

В некогда закрытую Россию стали прибывать многочисленные иностранные мастера разных искусств. По приглашению Петра в 1716 году из Амстердама прибыл живописец Иоганн Гзель со своей супругой-художницей. Доротея Мария Генриетта Гзель (1678-1743) была ученицей своей матери, немецкой акварелистки Марии Сибиллы Мериан, чьи рисунки «суринамских растений и насекомых» были широко известны в Европе [см. 3, 5, 7].

Гзельша, как стали называть ее в России, явилась первой профессиональной художницей, работавшей в новой Северной столице. Она состояла на службе в Императорской академии наук, при этом получала равное с супругом жалованье (в 1736 году оно составляло 360 рублей в год). Мария Гзель, как и ее мать, писала акварелью цветы и фрукты. Жанр натюрморта в русской живописи не был особенно популярен, но постепенно он стал утверждаться среди других жанров, и в этом процессе существенную роль сыграла именно Мария Гзель. В знаменитых Записках Якоба Штелина об изящных искусствах в России отмечается ее «превосходное» мастерство по части цветов, насекомых и прочих «натуралий», выполненных на бумаге и пергаменте. Художница писала также редких птиц, животных. По заданию Петра I талантливая «малярица» срисовывала чудеса Кунсткамеры, чтобы запечатлеть все так, как есть. В 1723 году Мария Гзель «кунст-камору по класирам водяными красками смалевывает», и ей рекомендуется, чтобы «она во украшение кабинета рачение приложила». Целый ряд картин Марии Гзель вместе с коллекцией оригиналов ее матери были проданы художницей императорскому двору и затем хранились в академической библиотеке и Кунсткамере в Петербурге [4].

На протяжении XVIII века Россия смогла стать крупной европейской державой, среди прочего – и в области искусств. Ведущая роль в становлении и развитии российской системы государственных, специальных и образовательных учреждений в сфере художественной культуры принадлежит Академии художеств, основанной дочерью Петра I императрицей Елизаветой Петровной. Академия, помимо исторических и религиозных тем, культивировала жанр портрета, прежде всего портрета крупных личностей и общественных деятелей, запечатлеваемых в возвышенном и парадном виде.

Настоящим мастером парадного портрета по праву можно считать французскую художницу Элизабет Виже-Лебрен (1755-1824). В конце XVIII столетия (1795 год) по приглашению русского посла Андрея Кирилловича Разумовского (1752-1836) она приехала в Петербург. Талантливая парижанка рано получила признание у себя на родине. В 1789 году в связи с революцией художнице пришлось покинуть Францию и скитаться по странам Европы. Приехав в Россию, модная портретистка была буквально завалена заказами. Она пользовалась покровительством великой княгини Елизаветы Алексеевны, портрет которой, исполненный Виже-Лебрен в 1798 году для подарка маркграфине Баденской, стал одним из лучших в иконографии супруги Александра I. Художница была чрезвычайно работоспособной – ее совокупное творческое наследие насчитывает около 700 работ, в России она написала свыше пятидесяти произведений.

Виже-Лебрен неоднократно писала князя Ивана Ивановича Барятинского (1767-1830), адъютанта светлейшего князя Г.А.Потемкина-Таврического. В 1794 году Барятинский принимал участие в военных действиях в Польше, участвовал во взятии Праги войсками А.В.Суворова. Портрет из собрания Государственной Третьяковской галереи – наиболее ранний и свидетельствует о виртуозном умении портретистки передавать «жеманную позу женственных мужчин». Более поздние пастельный и живописный портреты находятся в Государственного музея изобразительных искусств. Художница блестяще владела не только кистью, но и пером, она оставила замечательные «Воспоминания», ставшие интересным документом своей эпохи [1].

По-видимому, яркая личность Элизабет Виже-Лебрен и ее творчество стали существенным толчком для развития в русской аристократической среде интереса к женскому искусству. По стопам матери пошла и дочь художницы Юлия (в замужестве Нигрис; 1783-?), также жившая в России. Известны два портрета императрицы Елизаветы Алексеевны, выполненные этой мастерицей в технике пастели. О них упоминает барон Н.Н.Врангель в своем известном исследовании творчества иностранных художников в России. Один из упомянутых портретов находился во дворце в Гатчине, другой в Царском Селе. Об их нынешней судьбе ничего неизвестно. Разбирая творчество самой Виже-Лебрен, исследователь весьма скептически отзывается о ее художественном умении, впрочем, как и вообще о женщинах-живописцах. Врангель с чисто мужским высокомерием утверждает, будто женщины-живописцы постоянно заняты собой, склонны к подражательности и самолюбованию [4].

В начале XIX века в России работала портретистка Мария Гомион (Gomion). Об этой художнице-иностранке известно очень мало, в частности, то, что она проживала в Санкт-Петербурге в период между 1810 и 1821 годами. Здесь же в 1818 году был устроен аукцион ее работ, которые пользовались большим успехом у российской знати. Пожалуй, наибольшую популярность снискал портрет известной русской актрисы Екатерины Семеновой, он был гравирован мастером П.Александровым. В Санкт-Петербурге, в собрании Государственного Эрмитажа, хранится портрет князя Бориса Куракина работы этой художницы. Портрет выполнен в типичном для этого времени парадном стиле, однако можно отметить, что художница привнесла в классический образ персонажа некоторую романтичность, придав позе князя естественный ракурс, что и сделало портрет более реалистичным [8].

Для женского творчества в России очень важным было появление иностранных мастериц, так как они создали своего рода прецедент, а именно – продемонстрировали возможность женского художественного профессионализма.

В первой трети XIX века в русской живописи весьма распространенным жанром был автопортрет. Романтический художник нередко изображал себя самого в критические минуты жизни, и автопортрет становился свидетельством подъема или спада душевных сил. Существует автопортрет Екатерины Васильевны Чихачевой (1788-1812), судя по надписи, сделанной мужем художницы на обороте холста, она запечатлела себя за месяц до кончины. Причина трагедии неизвестна, и, возможно, именно предчувствие скорой смерти обусловило желание оставить свой живописный образ. Автопортрет донес до потомков изображение молодой рисовальщицы в момент занятия живописью. Лицо художницы обращено к зрителю (словно ее окликнули во время работы), губы тронуты легкой улыбкой, но глаза печальны, взгляд отстранен. По автопортрету видно, что уровень подготовки рисовальщицы действительно высокий, но нам, на сегодняшний день, неизвестны другие ее работы, которые, вероятно, все же были созданы и, возможно, находятся в частных коллекциях.

В конце 1830-х – начале 1840-х годов у дам появилась возможность получить художественное образование: открылась художественная школа при «Обществе поощрения художников», где и были организованы рисовальные классы для одаренных девочек. Не только девицы из дворянских и купеческих родов, но и мещанки могли получать уроки рисования. Первой пенсионеркой Общества стала Евдокия Михайловна Бакунина. В 1834 году она получила большую серебряную медаль за некий «живописный портрет графа В.В. Мусина-Пушкина-Брюса». Из пожертвований членов ОПХ была выделена сумма, необходимая для поездки в Италию, и в мае 1835 года состоялось решение о предоставлении ей пенсиона. Художник Александр Андреевич Иванов с досадой писал отцу о том, что выделенные ей деньги пропадут впустую [2].

До известной степени его можно понять. Действительно, в истории русского искусства госпожа Бакунина не оставила практически никакого следа. Но мало-помалу женщин-художниц становилось все больше, и среди них появляются заметные и талантливые мастерицы. Екатерина Николаевна Хилкова (1827 — не ранее 1876) оставила после себя замечательную картину «Внутренний вид женского отделения Петербургской рисовальной школы для вольноприходящих» (1855. ГРМ).

Выезжая на Запад, пенсионеры Академии художеств чаще всего направлялись во Францию и Италию, считавшиеся центрами классического искусства. Безусловно, с появлением возможности профессионального обучения женщины-художницы также стали ездить в Европу в качестве пенсионеров, как это было в случае с Бакуниной.

В эпоху правления императора Николая I, когда в России уже появились свои профессиональные художницы, практика приглашения иностранных мастеров продолжалась. В 1839 году в Петербург прибыла британская портретистка Кристина Робертсон-Сандерс (1796-1854). Ее работы демонстрировались на академической выставке, и современный критик с восторгом писал: «Какая бойкая, мощная кисть! Как все просто, естественно, чуждо натяжки! Какой превосходный колорит! И кто бы подумал? Все это — произведение слабой женской руки! Или, правильнее, женщина только и могла написать его: у мужчины не нашлось бы столько чувства» [6].

Кристина Робертсон удостоилась в 1841 году звания «почетного вольного общника» Академии художеств. Однако в том же году ей пришлось возвратиться в Англию. Большой успех искусства Робертсон и покровительство императорской семьи заставили портретистку вновь приехать в Россию в конце 1840-х годов. В Петербурге портретистка удостоилась чести иметь мастерскую в Зимнем дворце. Ее произведения, отмеченные налетом салонной живописи, ценились в кругах русских аристократических фамилий Шереметевых, Юсуповых, Барятинских.

Кристина Робертсон оставалась в России вплоть до самой смерти. Она похоронена на Волковом кладбище в Петербурге. Творчество этой художницы явилось своеобразной вехой в истории русского искусства, пожалуй, так же, как и Виже-Лебрен в конце XVIII века и Мария Гомион в начале XIX столетия. Все произведения, созданные художницей, полны изящества, легкости и движения, образы, запечатленные ею, лишены помпезности, они естественны и просты.

ЛИТЕРАТУРА

© Лебедева Е.Г., 2014.

Статья поступила в редакцию 10.11.2014.